Как думают когнитивные скряги

Мы часто переоцениваем возможности собственного мышления – уверенно отвечаем на вопросы, ответы на которые на самом деле не знаем, и не обращаем внимания на ту информацию, которая могла бы подсказать верное решение.

Мы часто переоцениваем возможности собственного мышления – уверенно отвечаем на вопросы, ответы на которые на самом деле не знаем, и не обращаем внимания на ту информацию, которая могла бы подсказать верное решение.

Попробуйте решить следующую задачу. Только не заглядывайте вперёд и сосредоточьтесь на условиях:

Джек смотрит на Анну, но Анна смотрит на Джорджа.

Джек женат, а Джордж нет.

Смотрит ли человек, связанный узами брака, на человека, таковыми не связанного?

Варианты ответа: 1) Да; 2) Нет; 3) Невозможно определить.

Этот пример часто встречается в текстах о рациональности и свидетельствует о том, что большинство из нас является когнитивными скрягами.

В самой задаче, казалось бы, нет ничего сложного, но около 80% людей дают на неё неправильный ответ.

Мы не знаем, состоит ли Анна в браке.

Следовательно, ответить на вопрос нельзя — именно так строят своё рассуждение те, кто выбирает третий вариант.

Этот ответ кажется разумным, но он неверен.

Самонадеянностью здесь вроде бы и не пахнет: мы отказываемся дать ответ, потому что он не выводится напрямую из условий задачи.

Но дело в том, что большинство из нас просто отказывается обдумывать другие возможные варианты.

Пример, придуманный Витгенштейном, который демонстрирует, что мы способны воспринимать только один аспект ситуации:

утку или кролика,

но не то и другое одновременно.

Хоть мы ничего и не знаем про Анну, но можем делать предположения.

Если она состоит в браке, то первый вариант ответа будет верен (замужняя Анна смотрит на неженатого Джорджа).

Если же она не состоит в нём, то опять-таки верен первый вариант, а не третий (женатый Джек смотрит на незамужнюю Анну).

Следовательно, при любых условиях верен первый вариант ответа.

Интеллектуальная скромность оказывается интеллектуальной скупостью — мы выбираем самое простое решение, потому что автоматически стремимся к экономии умственных ресурсов.

Феномен «когнитивного скряги» (англ. cognitive miser) хорошо изучен в когнитивной и поведенческой психологии.

Впервые это понятие использовали американские психологи Сьюзен Фиске и Шелли Тейлор в книге 1984 года «Социальное познание».

Так они описывали стратегию познания и поведения, которая заключается в сведении нового знания к уже имеющемуся.

В дальнейшем такие ошибки рассматривались как сбои в обработке доступной информации, или ошибки эвристики. Исследования эвристик в своё время прославили Даниела Канемана, который позднее получил за ряд своих открытий Нобелевскую премию.

Одна из распространённых эвристик — это эвристика узнавания.

Если человека спросят, какой из двух городов больше, он назовёт тот, который ему известен — если он знает, что этот город большой.

Если же он знает, что этот город маленький, то выберет незнакомый город.

В принятии решений мы опираемся на ту информацию, которая у нас уже есть.

И в большинстве случаев это работает хорошо.

Но зачастую эта стратегия мешает принять во внимание дополнительные сведения, которые нам открывает ситуация.

Это приводит к ошибкам, которые случаются в нашей жизни повсеместно — и их последствия могут быть куда более серьёзными, чем уязвлённое самолюбие и неправильный ответ в задаче про условных женатых и неженатых людей.

Выпасть из заданной схемы мышления — то, чего не хватает когнитивному скряге.

Когнитивный скряга стремится тратить как можно меньше времени и энергии на размышления.

Он обычно не готов рассматривать ситуацию с разных точек зрения.

Поясним: когнитивный скряга — это не условная фигура, не какой-то отдельный тип характера и не специфический способ мышления.

Это характеристика, которая в какой-то степени присуща всем людям.

Со скупостью относиться к своим интеллектуальным ресурсам — это стратегия, которую заложила в нас эволюция.

Индивидуальные различия здесь не имеют большого значения.

Психологи обычно выделяют два типа мышления: быстрое и медленное. Первое действует автоматически, не требует больших затрат энергии и включается мгновенно. Медленное мышление включается при решении определённых задач и проблем, требует концентрации внимания и отнимает много сил.

В задаче про Анну, Джорджа и Джека быстрые и эмоциональные реакции, которые относятся к первому типу, ничем нам не помогут.

Но и медленное мышление, как мы видим, здесь часто даёт сбой.

Поэтому в рамках «медленного» типа мышления полезно будет выделить его алгоритмический и рефлективный уровень.

Алгоритмическое мышление, как и следует из названия, действует по заранее известным алгоритмам — это своеобразная подстановка формул, которой легко можно научиться.

Оно также помогает нам делить каждую задачу на несколько элементов и последовательно переходить от одной её части к д

ругой.

Рефлективное мышление требует ещё больших затрат энергии, поскольку помогает не только решить задачу, но и осмыслить её с разных сторон — повертеть в руках и приглядеться к тому, как она устроена.

Рефлективное мышление ставит под вопрос те условия, которые даются нам как сами собой разумеющиеся.

В повседневной жизни мы это делаем очень редко.

Нам часто удаётся успешно найти решение какой-либо проблемы, но по-новому определить эту проблему получается далеко не всегда.

Чтобы лучше понять, о чём идёт речь, подумайте над ещё одной задачей (она основана на исследованиях профессора медицины Питера Убеля).

200 детей, разделенных на группы А и Б, находятся в ожидании операции по пересадке печени.

У вас есть только 100 органов для трансплантации.

Как вы их распределите?

Можно отдать 50 органов в группу А, а оставшуюся половину — в группу Б, и это будет вполне справедливо.

Но что если деление на группы будет осуществляться в соответствии с прогнозом заболевания?

Скажем, в первую группу входят 100 детей с 80-процентной вероятностью выздоровления, а во второй эта вероятность составляет только 20%.

В эксперименте Убеля более трети участников и в этом случае распределили органы поровну между группами, мотивируя это тем, что «надежду нужно дать даже тому, у кого почти нет шансов».

Если же детей не делили на группы, участники спокойно распределяли органы в соответствии с вероятностью выживания.

Стоило только избавиться от слова «группа», изменив формулировку задания, как её решение принципиально изменилось.

Определить ситуацию — значит определить и возможный спектр решений в ней.

Когда дети были поделены на группы, участники эксперимента действовали нерационально, руководствуясь абстрактными понятиями о справедливости.

Ошибка возникала именно из-за когнитивной скупости: если как следует задуматься об условиях задачи, становится понятно, что распределение 50/50 невозможно оправдать какими-либо разумными доводами.

Но когнитивный скряга не задумывается об условиях.

Он действует — иногда очень изобретательно — в тех условиях, которые перед ним поставлены самой ситуацией.

Ничего страшного в этом нет, когда это происходит в мысленных экспериментах.

Но представьте себе, что и в медицинской практике будут действовать тем же образом (а схожие, хоть и не столь явные случаи действительно происходят повсеместно).

Когнитивные скряги позволяют структуре окружающего мира управлять своими мыслями. Когнитивные скряги соглашаются с любым способом отображения проблемы и исходят из заданной точки, никогда не задумываясь о том, что, будь вопрос преподнесён по-другому, они сделали бы иные выводы.

Кейт Станович (профессор кафедры человеческого развития и поведенческой психологии университета Торонто) в своей книге «Рациональное мышление», убедительно показывает, что интеллект и рациональность — это далеко не одно и тоже.

Люди со степенью кандидата наук и показателем IQ выше 120 могут быть такими же когнитивными скрягами, как и самые последние двоечники.

Хорошо освоить алгоритмы решения задач — ещё не значит стать рациональным.

Нужно уметь ставить заданные условия под сомнения, иначе они будут управлять нами, а не мы — ими.

От когнитивной скупости вполне можно перейти к щедрости.

Проявлять её, правда, получится не всегда: сил на это не хватит даже у самого критического критика.

Рефлективное мышление требует энергии и повышенной внимательности, но ему тоже можно научиться, если этого захотеть.

Олег Бочарников..